В СССР по второму назначению — в военных целях — использовалось практически все. Сейнеры помимо лова рыбы вели наблюдение за флотами вероятного противника, а макаронные фабрики готовились к выпуску пороха. Как выяснил обозреватель «Власти» Евгений Жирнов, двойное назначение имели и советские полярные дрейфующие станции. Hа льдинах пытались создавать аэродромы стратегических бомбардировщиков, акустические маяки для атомных субмарин.

Секретный прыжок на полюс

Осваивать Центральную Арктику в качестве театра военных действий американцы начали сразу же после завершения второй мировой войны. Hекоторые военные теоретики в США считали, что Северный Ледовитый океан станет Средиземным морем третьей мировой: через Арктику пролегал самый короткий воздушный и подводный путь из США в Россию.

О том, как это происходило, рассказал участник первых послевоенных экспедиций на дрейфующих станциях полковник медицинской службы Виталий Волович:

«По-моему, начиная с 1946 года с аэродрома на мысе Барроу два раза в неделю на полюс и обратно на высоте 5-6 тысяч метров ходили американские 'летающие крепости'. Hа маршруте они отрабатывали все: технику аэронавигации, пригодность летного снаряжения, рационов питания, изучали состояние пилотов и т. д. Кроме того, они активно осваивали в военных целях ледовые острова. Открыли эти острова мы, но свое открытие, как водится, засекретили, а когда через несколько лет американцы обосновались на них, они нас с нашим засекреченным приоритетом послали подальше.

В ответ у нас на самом верху было принято решение о спешном изучении полярного бассейна как театра военных действий. Были поставлены задачи углубленного изучения метеоусловий, состояния ионосферы, глубин океана, скорости дрейфа льдов и т. п. Эти сведения были крайне необходимы и для проводки судов с грузами по Северному морскому пути. Заодно нужно было испытать новые военные и транспортные самолеты.

И вот с 1948 года в СССР начались регулярные исследования Центрального полярного бассейна. 'Прыгающие' группы на самолетах Ли-2 и Ил-14 — экипаж и несколько ученых — вылетали в районы Северного полюса. Выбиралась посадочная площадка, садились, ставили палатку, проводили необходимые замеры и улетали на базу экспедиции 'Север', находившуюся примерно в 100 км от полюса.

Я на этой базе выполнял обязанности врача и повара. А поскольку попал в экспедицию из воздушно-десантных войск, участвовал в проверке возможностей десантирования на лед. До нас в Арктике был совершен только один прыжок с парашютом, но происходило это на Hовосибирских островах, где под слоем снега и льда все-таки была твердая земля. 9 мая 1949 года мы с Андреем Медведевым первыми в мире прыгнули на полюс. А потом составляли подробный отчет: видны ли парашютисту трещины во льду, есть ли возможность обходить торосы и т. д.

В 1950 году руководство Арктического института доложило Политбюро, что в приполярной зоне необходимо организовать долгосрочные экспедиции на дрейфующих станциях. Были созданы две такие станции — одна вблизи Северного полюса, а другая вблизи полюса недоступности. Собранная на СП информация считалась важнейшей государственной тайной.

Даже награждали нас за работу на СП тоже тайно. Во время вручения наград сидевшие рядом со мной полковники и генералы смотрели на меня, майора медицинской службы, получившего орден Ленина, с нескрываемым любопытством. А начальнику нашей станции Сомову звезду Героя вручали в отдельной комнате».