Армия любой страны имеет свои особенности и древние традиции, сохраняемые веками. К числу таких вековых традиций российской армии к сожалению относится косность армейской мысли, инертность и странная приторможенность в изучении своего, а уж тем более чужого боевого опыта. Так было после русско-японской войны, когда за оставшиеся до начала мировой войны десять лет так и не были внедрены необходимые новшества, так было и после серии гитлеровских блицкригов в Европе перед нападением Германии на СССР, так происходит и сейчас. Опыт крупнейших военных компаний последних десятилетий - афганской, югославской, чеченской и двух иракских - остается зачастую невостребованным. Максимум для чего он используется - для научного обоснования грызни в верхних эшелонах военного руководства и ВПК, по результатам которой происходит очередное перераспределение должностей, главкоматов и бюджетных ассигнований. После Первой Чеченской войны проводились достаточно интересные исследования и научные конференции, на которых изучался и обобщался опыт применения в том числе и бронетехники, однако публикации, посвященные анализу этого опыта, вышли в свет мизерными тиражами и исключительно в закрытых изданиях, так что с ними не смогли ознакомиться даже некоторые из специалистов, не говоря уже об офицерах в строевых частях. Зато не преминули возможностью высказаться в открытой прессе по данной проблематике западные эксперты, правда в большинстве своем их публикации носили весьма предвзятый характер, их целевой аудиторией явно являлись потенциальные покупатели российской бронетехники. Некоторое удивление вызывает и то обстояетльство, что даже в итоговых докладах высшего командного состава, подготовленных видимо ведущими техническими специалистами, основное внимание уделялось не принципиальным проблемам и перспективным концепциям, а перечислению мелких конструктивных недоработок и дефектов изготовления существующей бронетехники.
Автор данной небольшой статьи совершенно не претендует на всеобъемлющий охват проблемы, вынесенной в заголовок, равно как и на обладание некими абсолютными, сокровенными познаниями в этой сфере. Если хоть кто-то из читателей после прочтения этой статьи задумается, сделает для себя какие-то выводы, придет к новым идеям, а может даже и применит их на практике, то можно будет считать, что статья была написана не зря.

Здесь мы минимально рассмотрим опыт применения бронетехники в ходе боевых действий в Чечне в 1995 году и попытаемся определить - какие усовершенствования техники необходимы и какие новые бронированные боевые машины могли бы быть созданы исходя из полученного боевого опыта. Сразу оговорюсь, что безусловно заслуживает изучения и практика применения бронетехники в 1999-2001 годах, однако автор хуже знаком с этим периодом и поэтому не рискнет выносить малообоснованные суждения в отсутствие личного опыта.
Пренебрежительное отношение к боевому опыту Первой Чеченской обычно оправдывается тем, что это мол была ненастоящая война и вроде как даже не война, а полицейская операция. Однако по оценке ряда специалистов, бои за Грозный в 1995 году по своей интенсивности превосходили бои за крупные европейские города в 1945 году (в то числе - и бои за Берлин). Согласно официальной статистике безвозвратные потери бронетехники в ходе боев превысили 10%, сколько реально было поражено и временно выведено из строя - сказать сложно, видимо реальными данными не располагает никто, хотя некоторые из участников событий оценивали это количество примерно в 50%. Кроме того, как ни называй эти боевые действия, но другого относительно современного опыта ведения штурма крупных населенных пунктов у российской армии все равно нет и, надеюсь, в ближайшем будущем не появится. Да и боевые действия в горах до Чечни российская армия вела только в Афганистане и на другой в большинстве своем технике.
В ходе боев в Чечне в 1995-1996 годах имеющаяся бронетехника использовалась как правило в трех основных вариантах - как транспорт и средство огневой поддержки штурмовых групп в городских боях, также как транспорт и средство огневой поддержки мобильных соединений (групп) в горной местности, и наконец как средство усиления стационарных позиций, блоков и т.д. Причем в последнем качестве использовали зачастую даже малоприспособленную для этого технику, например МТЛБ.
Рассмотрим статистику потерь бронетехники по типам и зонам поражения. В целом в большинстве случаев в городских условиях любая бронетехника - от танков до БТР - поражалась из засад и как правило с кормовых ракурсов, в борта и крышу. При ведении лобовых атак на открытой местности имели место и поражения в фронтальной проекции. Для ведения огня по бронетехнике чеченцы использовали практически все, что можно - от автоматов разных типов и гранатометов до артсистем и танковых орудий, в дальнейшем широкое распространение получила практика установки на дорогах импровизированных фугасов. Что же касается конкретных типов, то
- вся самоходная артиллерия потерь практически не несла, поскольку в силу слабости бронирования она либо использовалась с закрытых позиций, либо вообще отводилась в тыл; фактов подрыва на дорогах автору также неизвестно;
- ЗСУ Шилка и Тунгуска проявили себя очень неплохо как средство непосредственной огневой поддержки как танков, так и мотострелков, при этом благодаря значительной эффективной дальности огня артсистем они имели возможность не подставляться на дистанции, опасные для применения по ним пехотных противотанковых средств; несмотря на свое относительно слабое бронирование они несли меньшие по сравнению с другими типами бронетехники потери даже после того, как европейские доброжелатели снабдили чеченцев печатными пособиями, в которых рекомендовалось в первую очередь выводить из строя именно ЗСУ; характерным для первых месяцев боевых действий было поражение Тунгусок в пусковые ЗУР, поскольку они небронированы, а приказа на выгрузку ракет перед вводом в бой не поступало - скорее всего по причине традиционного российского головотяпства; и Шилки и Тунгуски поражались чаще всего в башню, в ходовую (с потерей хода) были поражены совокупно только три машины;
- БМД всех типов поражались в борта, крышу, корму корпуса и башни, лоб корпуса; удивительно, но не было зафиксировано ни одного случая поражения БМД в лоб башни - видимо сказывались ее малые размеры и усиленное бронирование в этой части; ходовая практически не поражалась - видимо в силу малых размеров ее элементов;
- БМП всех типов и БРМ на их базе поражались практически со всех ракурсов, особенно часто огонь велся по механикам-водителям и по кормовым дверям, в которых у БМП-1 и БМП-2 находятся топливные баки; из числа БМП-3 были поражены девять, из них семь потеряны безвозвратно, в оставшихся двух случаях в одном - шальным осколком влетевшим через лючок была повреждена гидравлическая система и потерян ход, во втором - было два попадания из РПГ в правый борт, но машина своим ходом вышла из под огня;
- БРДМ и БТР поражались также со всех ракурсов, зачастую огонь концентрировался на моторном отсеке и местах механика-водителя и командира машины;
- танки Т-72, Т-80 и некоторые более ранние модели поражались в основном в борта, крышу и с кормовых ракурсов, кроме того для Т-72 были характерны поражения ослабленной зоны вокруг смотровых приборов механика-водителя в лобовом бронелисте;
- в отношении тягачей МТЛБ, БРЭМ и прочей вспомогательной бронетехники нельзя говорить о некоторых статистических закономерностях, поскольку они поражались достаточно случайно и эпизодически.
Что касается способов поражения разных типов бронетехники, то они, как уже говорилось выше, отличались большим разнообразием. Наиболее массовым оружием, применявшимся чеченцами против бронетехники, были ручные противотанковые гранатометы различных типов с кумулятивными гранатами (чаще надкалиберными). Достаточно сказать, что 98% официальных потерь танков всех типов составили как раз случаи поражения кумулятивными боеприпасами в места, не прикрытые динамической защитой. Легкобронированная техника понесла от кумулятивных гранат не менее впечатляющие потери. Неудивительно, что уже после первых боестолкновений сами бойцы начали дооборудовать свои боевые машины импровизированными противокумулятивными экранами, для чего использовались мешки с грунтом, ящики и даже сетка-рабица, снятая с заборов. Автору известен случай, когда в качестве такого экрана успешно использовались ветви густого кустарника. Кстати, эффективность разнообразных самодельных экранов была вполне приемлемой.
Следует особо отметить многочисленные случаи поражения легкой бронетехники от огня стрелкового оружия. Автору довелось лично наблюдать БТР-70 с пробоинами в борту от автоматных пуль калибра 7.62 мм, при этом сердечники некоторых пуль застряли в броне, пробив ее. Огнем станковых пулеметов и СВД, не говоря уже о ДШК, Утесах и КПВТ, вполне успешно поражались БТР, БРДМ, БМП и БМД, бронетехника на их базе. Огнем АК и ручных пулеметов калибра 7.62 мм в ряде случаев (малые дистанции, харктерные для уличных боев) успешно поражались в борт и крышу БТР и БМД, в борт, крышу и корму - БМП-1 и БМП-2. Учитывая упомянутый выше печальный опыт поражения гидросистемы на БМП-3 - не исключено что и по ней огонь из стрелкового оружия в корму мог бы быть эффективен. Случаев поражения бронетехники боеприпасами калибра 5.45 мм автору неизвестно.
Отдельно надо упомянуть, хотя это и не относится впрямую к нашей теме, потери бронетехники от разгильдяйства личного состава - нарушений правил вождения, столкновений и даже утоплений (это в горной местности-то!) бронетехники. Вопреки распространенному мнению, такие потери были ничуть не меннее впечатляющими, чем от огневого воздействия противника - для примера только по ЗСУ Шилка они составили 8% от всех невозвратных потерь! В принципе, такой показатель - это еще один гвозь в крышку гроба существующей системы комплектования армии.

В целом по изложенному могут быть сделаны следующие общие выводы:
- необходимо осознание того, что основная масса бронетехники, создававшаяся в рамках концепции применения в глобальном ядерном конфликте, не отвечает современным требованиям даже условий ограниченных (локальных) конфликтов, что показал еще опыт боевых действий в Афганистане;
- бронирование практически всех легких боевых машин следует признать недостаточным, принцип дифференцированного бронирования (усиление брони лобовой проекции корпуса и башни) для таких машин в современных условиях можно считать устаревшим;
- явно недостаточна также защита всех типов бронетехники от кумулятивных боеприпасов, как альтернатива достаточно дорогой динамической защите вполне успешно могут применяться съемные легкие противокумулятивные экраны, для крепления которых необходимо предусмотреть штатные точки на корпусах и башнях бронетехники;
- артиллерийское вооружение российской бронетехники по результатам боев может быть признано вполне достаточным практически во всех случаях боевого применения (естественно за исключением явно устаревших артсистем БМП/БМД-1 и некоторых других);
- пулеметное вооружение бронетехники в ряде случаев явно недостаточно эффективно, в частности возможно целесообразно усиление пулеметного вооружения танков и МТЛБ (замена пулеметов на крупнокалиберные), а также замена в ряде случаев (БТР, БРМ) крупнокалиберных пулеметов на автоматические пушки, пусть и меньшего калибра (23 мм);
- инженерное обеспечение бронетехники, находящейся на вооружении российской армии, явно не соответствует даже минимальным эксплуатационным требованиям - корпуса якобы плавающей бронетехники не обладают даже минимальной герметичностью и запасом плавучести, системы пожаротушения как правило ничего не могут потушить и т.д.

Далее рассмотрим перспективы усовершенствования имеющихся типов бронетехники и моменты, которые желательно учитывать при разработке новых ее образцов, а также концептуальные особенности ныне не существующих типов, создание которых в ближайшей перспективе видится целесообразным.

По перспективным образцам:
БТР. Необходимо создание колесных БТР с более пулестойким круговым бронированием, защищающим экипаж, десант и двигатель от огня стрелкового оружия калибра до 12.7 мм со всех ракурсов и дистанций. Днище корпуса БТР целесообразно выполнять корытообразной формы, с подкреплениями для обеспечения большей стойкости от подрыва на минах и импровизированных фугасах. По практике, существующая конструкция ходовой части четырехмостовых колесных БТР позволяет продолжить движение даже после подрыва в том случае, если не будут поражены двигатель, трансмиссия и экипаж. Применяемая традиционно на отечественных БТР схема десантирования через люки в бортах и крыше создает излишние опасности и неудобства как при спешивании десанта, так и при возвращении на борт, особенно в случае экстренной эвакуации раненых и т.д.. Для устранения этого недостатка целесооброазно изменить общую компоновку боевой машины, перенеся двигатель (двигатели) в переднюю часть корпуса или под пол боевого отделения ( автобусный плоский дизель), а всю корму корпуса отвести под дверь (двери, аппарель) для десанта. Также следует обратить внимание на укоренившуюся еще с афганской кампании традицию размещать десант сверху на броне. В условиях, когда бой ведется не в городе (маловероятно поражение сверху) и вряд ли будет применяться оружие массового поражения - открытые бронированные машины имеют полное право на существование. При этом десант имеет существенно лучший обзор и условия для ведения огня и спешивания. Для реализации таких возможностей может быть создана конструкция БТР с легкосъемной крышей десантного отделения, в этом случае штатная несъемная крыша должна остаться только над боевым, моторно-трансмиссионным отделениями и отделением управления.
БМП. Требования по бронированию перспективных БМП в целом аналогичны требованиям к усилению бронирования БТР. Конструкцию десантных люков БМП-3 следует признать неудачной, поскольку при спешивании мотострелков (в отличии от десантирования из БМП-2) верхняя часть тела не прикрывается корпусом БМП, а кроме того люки достаточно узкие, что затрудняет покидание машины в зимнем обмундировании, да и просто создает трудности для рослых бойцов. В боекомплект перспективных артсистем крупного калибра для БМП желательно введение шрапнельного выстрела. В дальнейшем прии проектировании БМП следует отказаться от размещения топливных баков в корме и в дверях десантного отделения.
БМД. В целом опыт применения БМД в Чечне наглядно продемонстрировал ошибочность принятых тактических концепций как использования ВДВ в целом, так и их бронетехники в частности. Высокие потери этого типа боевых машин были вызваны в том числе и тем, что части ВДВ применялись зачастую для решения таких задач, где их применение было совершенно неоправданно. Фактически командование рассматривало (и использовало) части ВДВ как совего рода особо крутую мотопехоту, каковой они естественно не являлись. Применение штатной бронетехники ВДВ в Чечне (за исключением САУ) видимо следует признать ошибкой. В силу этого сложно сделать правильные выводы о перспективах данного класса боевых машин. В общем плане можно только предположить целесообразность усиления бронирования и улучшения условий размещения десанта. Возможно также имеет смысл возвращение к открытым или полуоткрытым боевым машинам для ВДВ.
Танки. По основным танкам должны быть сделаны выводы об усилении защиты от кумулятивных боеприпасов, в особенности бортов, кормовой части корпуса и башни. Возможно целесообразно наряду с увеличением калибра танковых пушек включение в их боекомплект фугасных боеприпасов повышенной мощности и шрапнельных гранат нового поколения с готовыми поражающими элементами малого калибра. В целом же перспектива использования основных танков в боях в городах и в горной местности выглядит несколько сомнительной.

По концептуально новым типам:
Штурмовое орудие. Самоходная артиллерийская установка, по защищенности аналогичная, а по подвижности - приближающаяся к основному танку, но имеющая увеличенный боекомплект и существенно более могущественную артсистему. Отсутствие подобных боевых машин вынуждало применять в ходе боев в Грозном в 1995 году танки в несвойственной им роли штурмовых САУ. При этом малый возимый боекомплект танков компенсировался за счет ротации по принципу отстрелялся - ушел . В качестве основного вооружения перспективной штурмовой САУ может быть использована проектируемая танковая пушка калибра 145-155 мм или же более крупнокалиберная низкоимпульсная артсистема калибром вплоть до 203 мм. Такая артустановка может использоваться как для качественного усиления танковых соединений, так и для огневой поддержки мотосрелков с дальних дистанций и в городских условиях.
Машина огневой поддержки. Легкие боевые машины, имеющие в качестве основного воороужения два-четыре автоматические орудия малого калибра с высоким темпом огня доказали свою эффективность еще в ходе афганской кампании. Справедливости ради следует сказать, что опыт применения ЗСУ и ЗПРК в Чечне привел через десять лет к определенным результатам - в 2005 году на вооружение российской армии была принята БМПТ (боевая машина поддержки танков). Однако данная машина создана на танковом шасси с соответсвующим уровнем защиты, что следует признать избыточным, а подвижность такой машины - несколько недостаточной. Кроме того, комплекс вооружения БМПТ включает достаточно дорогостоящие и уязвимые ракетные и электронные компоненты. Вместе с тем, известен опыт вполне успешного использования в армиях Приднестровской республики и Абхазии в этом качестве установок ЗУ-23-2, открыто смонтированных на тягачах МТЛБ. Исходя из этого, наиболее разумным в плане общей целесообразности видится создание боевой машины с бронированием и подвижностью, аналогичными перспективной БМП и вооруженной автоматической артустановкой с двумя-четырьмя орудиями калибра 23-30 мм. При этом приборные комплексы машины должны быть оптимизированы для ведения огня по наземным целям, но не следует исключать возможность и ведения огня по малоскоростным воздушным целям.
Тяжелая БМП. Исходя из боевого опыта армии обороны Израиля, полученного в схожих условиях, а также из опыта боев при штурме Грозного в 1995 году, может иметь смысл создание тяжелой БМП, компоновочно аналогичной израильскому танку Меркава . Такая БМП при бронировании и подвижности, аналогичной основному танку, должна иметь десантное отделение на шесть-восемь пехотинцев и в качестве основного вооружения - артсистему, аналогичную по могуществу орудиям Нона / Вена . В качестве дополнительного вооружения может быть использован боевой модуль Клевер или дистанционно управляемые пулеметные установки, а также автоматический гранатомет.
Легкий танк. Вопреки устоявшемуся мнению, легкие танки в настоящее время имеют полное право на существование. Перспективная машина такого класса должна быть плавающей и аэротранспортабельной. Легкий танк может использоваться для качественного усиления подразделений ВДВ и морской пехоты, а также в качестве мощной БРМ, средства огневой поддержки мотострелковой роты (батальона) и противотанкового средства. В Чечне в качестве эрзац-танков подразделения ВДВ использовали штатные самоходные орудия Нона , естественно совершенно не приспособленные к данной роли. Также в последнее время были разработаны и приняты на вооружение САУ на базе БМП-3 с практически танковым вооружением. Не следует забывать и о том, что сама БМП-3 ведет свою родословную от несостоявшегося в серийном производстве проекта легкого танка, чем и обусловнены особенности ее компоновки. Если учесть то обстоятельство, что при отсутсвии средств днамической защиты и противокумулятивных экранов основные танки и существенно более легкобронированные машины поражались практически с одинаковым успехом - следует признать, что перспективный легкий танк при бронировнии и общей массе несколько больше БМП может нести вооружение примерно равное вооружению основного танка, но быть при этом существенно дешевле его в производстве и эксплуатации.
Самоходный миномет. В боях в 1995 году чеченцы вполне успешно применяли для огневых налетов импровизированные самодвижущиеся минометы - обычно в кузове КАМАЗа устанавливались два ротных миномета калибра 82 мм, там же размещались расчеты и возимый боекомплект. Исходя из опыта их применения можно сделать вывод, что вполне оправдано создание легкобронированной боевой машины, имеющей в качестве основного вооружения два 82 мм автоматических миномета Василек или же один-два миномета калибра 120 мм. В качестве шасси для такой артсистемы может быть использован МТЛБ. Также возможно создание подвижной минометной установки калибра 120 мм на шасси автомобиля повышенной проходимости класса УАЗ, при этом может быть использован штатный батальонный миномет, для ведения огня опускаемый гидравлической системой на грунт.
Орудие высокой мобильности. В условиях горной местности и подвижной войны, когда операции противоборствующих сторон носили в основном набеговый характер, особое значение приобретала активная оперативная артиллерийская поддержка калибрами полкового-дивизионного уровня мотострелковых подразделений и маневренных групп. Имеющаяся на вооружении россиской армии как буксируемая, так и самоходная артиллерия соответсвующих калибров не обладает достаточной мобильностью, чтобы своевременно оказываться в нужном месте. Частично этот недостаток может быть компенсирован дальнобойными артсистемами с управляемыми боеприпасами, но это решение существенно дороже и требует наличия эффективных систем связи и целеуказания. Однако оптимальным видится создание САУ с установленным открыто на колесном плавающем шасси орудием достаточного калибра. Подобная колесная САУ с мощной гаубицей-пушкой выпускалась ранее в Чехословакии. В нашем случае существено более легкая система может быть создана путем использования шассии БТР-80 или БТР-90 с установкой открыто качающейся части 152 (155) мм гаубицы Пат , или же путем адаптации к данным задачам самоходной пушки калибра 130 мм комплекса Берег .
Легкая РСЗО. Для целей огневой поддержки мобильных групп в горах и штурмовых групп в городских условиях может оказаться весьма полезной легкая и мобильная РСЗО малого калибра, которая могла бы быть использована для оперативного подавления вновь вскрытых целей в небольшой тактической глубине в интересах ротного-батальонного звена. Подобные системы в буксируемом варианте были созданы в США, на вооружении ВДВ состоит также буксируемая система существенно большего калибра (140 мм), при значителдьном огневом могуществе обладающая неудовлетворительной подвижностью, значительной массой и достаточно сложная в эксплуатации. Вместе с тем в целом ряде локальных конфликтов на постсоветском пространстве в качестве импровизированных РСЗО успешно использовались установки блоков авиационных НАР С-5 на различных самоходных шасси. Легкая РСЗО может быть создана с использованием таких или подобных пусковых для малокалиберных ракет на шасси перспективных БМП и БТР, а также в облегченном варианте - на базе автомашин повышенной проходимости класса УАЗ.

Большая часть из перечисленных концептуально новых типов бронетехники отличается от ныне производимых образцов ориентацией на меньшую стоимость производства и эксплуатации при вполне приемлемой боевой эффективности. Можно предположить, что подобная техника будет прользоваться спросом и на международном рынке оружия, в том числе и у стран с ограниченными возможностями военного бюджета. Кроме того, ряд предлагаемых новых типов может быть получен путем модернизации меющихся в наличии образцов, например в качестве шасси для перспективного штурмового орудия можно использовать устаревшие основные танки, а для мобильных легких артсистем - сответственно устаревшие колесные БТР.
В целом же, учитывая общее падение качества как призывного контингента российской армии, так и офицерского кадра, усугубляемое многолетними проблемами с обеспечением надлежащего качества хранения, ремонта и эксплуатации бронетехники, можно полагать целесообразным разработку и принятие на вооружение упрощенных, мобилизационных образцов вооружений, освоение и ремонт которых был бы доступен личному составу практически любой квалитфикации, а производство было бы возможно с привличением мощностей нпеспециализированных гражданских предприятий и обходилось бы дешевле при сопоставимой боевой эффективности. Это позволит при сокращении накладных расходов сохранить на приемлемом уровне качественные и количественные показаетли укомплектованноси частей и соединений российской армии бронетехникой. В дальнейшем, после преодоления существующих трудностей, может быт осуществлен возврат к сложной бронетехнике самых современных образцов, а накопленные запасы мобилизационных образцов могут быть легко реализованы в страны третьего мира.